Дела давно минувших дней

Мы дожили до великой исторической даты — 70-летия окончания  Второй мировой войны. Немного осталось очевидцев и участников тех трагических  лет, полных слез и горя, мужества и отваги. Нам, дальневосточникам, больше помнится победа над Японией еще и потому, что здесь отбывали заслуженное наказание японские военнопленные. Были они  и в Артеме. И, как свидетельствуют очевидцы, наши их не обижали. Наоборот, жалели, делились одеждой, подкармливали.

В начале перестройки вАртем приехал бывший военнопленный, офицер, который жил здесь несколько лет после войны. Кавасаки-сан — так  с уважением к  его возрасту его называли. Он тепло, как это ни парадоксально, вспоминал о плене, говорил о жителях, сердобольных и добрых. И потом еще не раз приезжал в наш город, созванивался с артемовцами. Бывали и ответные визиты в Японию: наши журналисты в составе дружественной делегации жили у Кавасаки дома. Вот такая история с географией, доказывающая еще раз, что войны объявляются не народами, а правительством. А народная дипломатия миролюбивая, доброжелательная и добрососедская.

Ветеран, труженик тыла Владимир Афанасьевич Буряк — личность в нашем городе известная. Он много лет работал на восьмой шахте, имеет солидные награды за труд и за воинскую доблесть. Владимир Буряк  служил в Китайской Народной Республике и заслужил высокую награду от самого Мао Цзэдуна. Это человек активный, в свое время много сотрудничал с газетой, частый гость в городском музее. На днях Владимир Афанасьевич  отпраздновал свой 83-й день рождения. К сожалению, здоровье сегодня подводит ветерана, но он остается сильным духом, жизнестойким и общительным.

Это человек, уважаемый в городе, любимый родственниками. О его послевоенных воспоминаниях написала в газету его родственница, член правления общественной организации «Дети войны» станции Барановский Галина Николаевна Савельева:

«В маленьком приморском поселке Славянка тоже появились необычные поселенцы — японские военнопленные. Жил в то время там Володя Буряк — мальчик хоть и ростом невелик, и телосложением не богатырь, но уже труженик — с 10-12 лет работал в местном колхозе. Навсегда он сохранил воспоминания о лагере, где жили японцы. 

Эшелон из 20 товарных вагонов втянулся в тупик недостроенной железнодорожной ветки Гамбурово — Блюхер. Весь состав освещался прожекторами и  был похож на поселок на колесах. В этих вагонах и прибыли японские военнопленные. Поезд остановился, их выгрузили, построили.   

Под лагерь отведены были два участка за речкой Брусья, вдоль автомобильной дороги Краскино — Раздольное, так как там оставались казармы саперного полка, который с начала войны передислоцировался в Корею. До этого лагеря полтора километра колонна шла пешком. Пленных японцев привезли из Маньчжурии. Им предстояло ремонтировать дорогу, строить мосты. Они разгружали грунт из карьера, пилили на пилораме и вручную лес.

— Побили наших мужиков, пусть теперь работают и за себя, и за них, — рассуждал сельский долгожитель дед Дмитрий Арбузов. — Наши-то бабы как науродовались! Женское ли дело — работать ломом, кайлом да лопатой!

Ребятня с любопытством наблюдала за пленными, расспрашивала, кто такие, почему их охраняют? И дед охотно объяснял:

— Это враги, они против нашей страны воевали. Убивали наших солдат. Наша армия их победила и взяла в плен.

Вот так война пришла и к тем, кто только-только родился в её начале. А японцы обустраивались в своем неуютном жилье, где они пусть поневоле, но должны были прожить не один день. Перестроили на свой лад кухню, столовую, утеплили деревянные казармы-бараки, построили конюшню для лошадей-монголок, их на строительство много пригнали из Маньчжурии. Старания японцев не оставались незамеченными местными жителями, мальчишки отмечали, что трудятся  они добросовестно, иногда приносили им табак, конечно, с разрешения родителей. А японцы дарили ребятам зубную пасту, шариковые ручки, часы-штамповки с точным ходом. Многим они прослужили по пять-шесть лет.

Относились к военнопленным хорошо, не обижали. Для русских они были вроде бы все на одно лицо, но со временем их стали различать. И понимали их тоску по родине. Японская кухня отличается от нашей, жители приносили им рыбу, змей. Змей в нашей кухне не было принято использовать в пищу, а японцы готовили из них свои национальные блюда. Много среди них было людей одаренных, они рисовали наши окрестности, дарили нам свои рисунки. Еще мастерили для ребятни деревянные самолетики, танки, пушки. Так перезимовали пленные в своих бараках, и наступила весна — первая послевоенная и для них, и для нас. Настроение было приподнятое, к этому времени солдаты уже возвращались к своим семьям, и это добавляло радости. Правда, и весенние заботы сразу навалились: у каждой семьи огороды большие — по 25-50 соток, надо было их побыстрее обрабатывать, засаживать. И здесь хорошие отношения с военнопленными сослужили селянам добрую службу: по договоренности они помогали и в делах огородных. А хозяева за это их подкармливали и картошкой, и салом, и соленьями-вареньями.

Был в лагере военнопленных свой лазарет, в котором при надобности лечились и местные жители, так как до больницы в Славянке было более 15 километров. Врачи у японцев были тоже свои. Лечили они жителям простуду, зубы пломбировали. А однажды у школьного учителя случился приступ  аппендицита. Японский врач сделал ему операцию, а помогал ему санинструктор из роты охраны.

В 1947 году, на вторую годовщину окончания Второй мировой войны — третьего сентября — военнопленным была объявлена амнистия. И события двухлетней давности повторились в обратном порядке: в тупик был подан состав из теплушек. Каждому пленному были выданы соответствующие документы, продукты питания. Теплушки обеспечили топливом. Радости своей военнопленные не скрывали: на родину возвращались! А местные жители их  по-доброму проводили. Начальник лагеря сказал напутственные слова, пожелал им, чтобы больше никогда не нападали на Советский Союз. А японцы на прощанье спели «Катюшу».

…Японцы рвались к нам через озеро Хасан. Хотели не мира — войны, порабощения советского народа. Но  помнить будем навеки: священные рубежи нашего Отечества были, есть и будут недоступны для врагов».

Да, мы умеем воевать. И побеждать. И, претерпев все невзгоды, оплакав погибших, оставаться великодушными и гуманными. Потому что никогда Россия не была агрессором, никогда не покушалась на чью-то свободу. И, как поется в песне: «Чужой земли мы не хотим — не надо, но и своей врагу не отдадим».

Семьдесят лет. События того времени уже, как сказал поэт, «дела давно минувших дней». Но это минувшее должны знать те, чьи прадеды воевали за Отечество, победили врага и были к нему милосердны. Помнить и гордиться, потому  что Родина — это не только необъятные просторы, но и люди, которые пишут её историю своим трудом и воинской доблестью,  всей своей жизнью.