Не всё спокойно в датском королевстве

«Аллилуйя!» — выдохнула я, когда получила официальную информацию о том, что в Артёме начал работу приют для бездомных животных. Наконец-то в нашем городе сдвинулся с мёртвой точки многолетний вопрос. И даже не вопрос, а целая проблема, потому как бродячих животных в Артёме с каждым годом становится всё больше и всё больше людей, пострадавших от их нападения. А, по большому счёту, сами животные – первые пострадавшие от человеческой безответственности и жестокости, иначе не оказались бы они на улице. Однако всё оказалось совсем не так хорошо, как могло бы быть. Вокруг «приюта» разгорелись нешуточные страсти…

Не всё спокойно в датском королевстве. И это спокойствие нарушили зоозащитники. Когда в социальных сетях появилась информация о том, что артёмовский приют вовсе не приют, а живодёрня, мы не смогли её проигнорировать. Захотелось самим всё увидеть и разобраться.

И вот в начале недели десант из журналистов, зоозащитников и просто неравнодушных граждан в сопровождении представителя администрации округа и руководителя «приюта» отправились на место. Разухабистая дорога, по которой более-менее уверенно можно передвигаться только на тракторе, привела нас к обширной территории в районе с. Кролевец.

Начнём с того, что назвать приютом данное предприятие никак нельзя. Приют предполагает стационарное помещение, обеспеченное водопроводом, электричеством и отоплением. Данное же предприятие можно и, наверное, нужно назвать пунктом временного содержания при службе отлова. И вот эта подмена понятий и будоражит общество.

Татьяна Матвеева, специалист управления жизнеобеспечения администрации округа, говорит: «Мы заключили с индивидуальным предпринимателем Борисом Скрюченко муниципальный контракт после того, как он выиграл тендер через аукцион. Ещё ни копейки он с этого тендера не получил. На собственные средства построил вольеры, приобрёл грузовик для транспортировки животных, закупил корма, заключил договор с ветврачом».

По сути, муниципальный контракт заключён с октября по 20 декабря. Всё, конец года. Вот сколько собак за это время Борис Скрюченко успеет отловить, за столько голов денег и получит. На момент нашего посещения пункта в так называемом карантине находились 10 собак. Ещё пятерых, как сказал сам Борис, он уже отдал в одни руки. На следующий день зоозащитник Катя Рыбалова пыталась отыскать этих пять собак по указанному адресу. Там ответили, что никаких собак не принимали. Тогда где они? Зоозащитники в один голос уверенно говорят, что практика «передачи» собак на частные кухни имеет место. И это целый бизнес. Сейчас обвинять Бориса в участии в этом бизнесе никто не имеет права. Но вопрос остаётся открытым. На момент написания материала на сайте администрации города, где в свободном доступе можно увидеть акты приёма собак пунктом, их уже 22. Только вот большую часть из них составляют щенки. Агрессивных собак, угрожающих жизни и здоровью людей, не наблюдается.

При встрече в пункте Борис рассказывал о том, что на днях он получит закупленные специальные инструменты для отлова. Но ими ещё надо уметь пользоваться, чтобы не нанести животным повреждений. То есть, делать это должны обученные люди, коих просто нет. Сам Борис с этой темой раньше не сталкивался. Как он будет управляться — не понятно. И ещё. Он также сказал, что закупил усыпляющие препараты, которые временно обездвиживают животное, чтобы можно было спокойно забрать его с улицы. А вот мнение зоозащитника Татьяны Брагиной, которая уже много лет занимается этими вопросами: «Собака от стресса, когда её пытаются поймать, вообще может не уснуть от дозы. Это должен делать специалист, способный правильно рассчитать дозу снотворного. Ничего этого нет, специалистов нет. Никто здесь собак не собирается гуманно отлавливать».

А теперь о самом пункте. Нарушения содержания животных налицо. Ветеринарный врач Галина Стешенко, присутствовавшая на встрече в пункте, говорит, что, выезжая сюда, она была настроена поддержать инициативного Бориса, ведь никто, кроме него, за решение этих вопросов в городе просто не брался. Однако, увидев условия содержания животных, она  мнение своё изменила. «Условия не подобающие, — сказала она, — карантинные вольеры слишком тесные и стоят вплотную друг к другу, таким образом, собаки не защищены от инфекции. Возможная эпидемия просто скосит их всех. Кроме того, нет помещения, где животных можно лечить, ставить капельницы. Сейчас вольеры грязные, собаки лежат на мокрой соломе, на собственных экскрементах. Это прямой путь к заболеваниям и гибели. Вообще, на те деньги, которые выделяются по тендеру, создать надлежащие условия для содержания животных просто невозможно». Зоозащитник Ирина Константинова поясняет: «На передержке обязательно должен быть карантинный блок, куда поступают животные для наблюдения ветврачом. Щенков надо содержать отдельно от взрослых собак. Щенкам дают препараты от глистов под наблюдением ветврача, так как после травли глистов продукты их разложения отравляют щенков — возникает глистная инвазия. Необходимо ставить капельницу и снимать интоксикацию. А здесь собак свозят в одну кучу на верную смерть. Разве так вы представляете отлов безнадзорных животных? Это гуманно?». Собаки не изолированы друг от друга, хотя, номинально, каждая в своём вольере.

И ещё. Что будут делать с животными, когда закончится срок их пребывания в пункте?

На это Борис ответил, что их будут выпускать обратно на улицу. Тогда какой смысл их отлавливать, чтобы через полгода они снова оказались на улице? Смысл мог бы быть, если бы животных стерилизовали.  Как говорит   Ирина Константинова, одна из ключевых проблем – нестерильные животные. В

этом направлении необходимо методично «долбить» общество. Со временем дойдёт. Сегодня клиники предлагают льготную стерилизацию по доступным ценам. Так поголовье животных можно постепенно свести к минимуму. Это гуманнее, чем вывозить в лес щенков в коробках.

Зоозащитники для сравнения приводят пример пункта временного содержания в Уссурийске, которым руководят супруги Малыхины. У них есть свой частный приют в Уссурийске, и есть пункт временного содержания при службе отлова, где они работают по контракту. Когда период содержания в пункте заканчивается, они не убивают собак, а переводят их в свой частный приют, который существует на пожертвования. Куда собак будет переводить Борис? Выходит, что никуда.

Есть, однако, зоозащитники, которые готовы предложить свою помощь Борису. Евгения Киргизова готова собрать группу волонтёров, которые будут приезжать в пункт, чтобы общаться с животными, социализировать их. Мы же стоим в самом начале пути. Всё можно исправить.

В общем, до конца ничего не продумано, не доработано, не сделано. Вообще, во всей этой «собачьей» теме множество подводных камней и тёмных пятен, о которых несведущие люди даже не догадываются. Но вот на сегодняшний день не покидает меня уверенность: Борис сможет спокойно работать в Артёме только в одном случае — если доведёт всё до ума и будет действовать прозрачно и в соответствии с нормами закона и с нормами морали и гуманности.

Допускаю: те люди, которые пострадали от нападения собак, скажут, что им всё равно, в каких условиях они содержатся. Со своей колокольни они  имеют на это право. Но я уверена в одном – собака бывает кусачей только от жизни «собачей». А эту «собачью» жизнь создают им люди…