Главная » Статьи » Никто не забыт » Пусть все они живут…

Пусть все они живут…

В 2009 году, когда в открытом доступе появились новые документы об участниках войны, Галина Яковлева узнала о военной молодости отца гораздо больше, чем раньше. Все воспоминания отца Пимена Овчинникова, которые ей удалось услышать от него при жизни, она бережно хранит и передаёт младшим поколениям семьи.

ОДНИ ИЗ ПЕРВЫХ

В послевоенные годы не было много разговоров о войне. Это сейчас говорят: надо помнить, надо помнить. А тогда — закончилась война, и слава Богу. Поэтому дети и не спрашивали особо, не допытывались. Лишь иногда. Внуки тоже не задавали вопросов. А вот правнуки стали интересоваться. Наверное, потому что много говорят об этом в СМИ и в школе. Семья Яковлевых стала принимать участие в акции «Бессмертный полк» одна из первых. Сначала портрет нёс внук Галины Пименовны, которому сейчас уже 29 лет, а теперь  — 12-летняя внучка Полина.

МЫ РОДОМ ИЗ ДЕТСТВА

«Мне очень повезло с родителями, — говорит Галина Яковлева, — отец нас любил, всегда с нами возился, занимался. Папа был добрым по натуре.  С войны он вернулся в 47-м. Тогда они с мамой и встретились. У мамы была 2-летняя дочь от первого брака. Её первый муж погиб на фронте. Через год родилась моя старшая сестра, в 50-м – я, а в 54-м – брат.

Умер папа в 1995 году, в 72 года. Всю жизнь он был охотником — белку в глаз бил. На севере Амурской области, где мы тогда жили, – тайга. Он один ходил на медведя и лося. Мы, четверо детей, никогда не знали голода, даже когда во всей стране были трудные времена. Всегда в доме были мясо, рыба, какие-то заготовки. Отец сдавал пушнину, взамен получал муку, крупу и патроны. Излишки добычи раздавал соседям, особенно тем, у кого были дети.

У нас было счастливое детство. Все переживали послевоенный голод и нищету, а нас это, к счастью, не коснулось благодаря папе. Мама – тоже трудяга. Когда всех мужчин забрали на фронт, её, 16-летнюю девчонку, поставили бригадиром тракторной бригады. В бригаде 15-16-летние девочки. Трактор застрянет среди поля в грязи — они сидят и плачут, вытащить-то некому.

Отец учил нас примером. Мы видели его доброе отношение к людям, видели, что он всегда чем-то занят, никогда не сидит без дела: то сети ремонтирует, то валенки нам подшивает, то петли на зайца вяжет, то что-то мастерит. А я в это время читала вслух исторические книги, и мы часто с ним спорили, обсуждая разные темы.

Папа работал в спецсвязи. Он сопровождал грузы с золотом с приисков в г. Свободный. Это было очень опасно, особенно летом, когда в тайгу съезжались золотоискатели всех мастей.

В посёлке его очень уважали, поздравляли со всеми праздниками, обращались за помощью».

НА ЗАСТАВУ

Бывало, он говорил: «Чем дальше уходит в историю фронтовая молодость, тем отчётливее всплывает в памяти. Наверно, это потому, что молодость всегда незабываема, а фронтовая – особенно».

Пимен Трофимович не помнил своего отца — тот умер, когда ему было четыре месяца. Жили они с матерью и старшим братом Семёном. Беззаботная школьная жизнь была короткой: с 13 лет начал работать в колхозе, пас коней, трудился разнорабочим, потом стал трактористом. Когда началась война, на механизаторов была бронь, и его оставили в колхозе. Ему тоже хотелось бить фашистов, как Семён, который ушел на фронт. Но лишь в марте 42-го Пимена призвали в армию. Направили в танковую часть Уссурийска. Через несколько дней эту часть отправили на фронт, а их, новобранцев, — в 246-й полк 22-й Краснознамённой дивизии. Овчинникова направили в полковой разведвзвод, а позже – на дальневосточную заставу в помощь пограничникам.

ОТПУСК В НАГРАДУ

Почти ежедневно границу переходили японцы и хунхузы, бывало до 15 раз. Стрелять было запрещено, поэтому назад выпроваживали нарушителей, поливая их из шлангов. Но, бывало, хунхузы прорывались на нашу сторону, вырезали жителей и военных. Нарушали границу и японские самолёты. Обстановка была напряжённой.

Галина Пименовна вспоминает один из рассказов отца: «В тот день мы с напарником Владимиром Воронцовым были на посту – в окопах на одной из высоких сопок. Наряд такой длился по три-четыре дня, ночевали в землянке. Сидя в окопах, мы вглядывались в лежащую внизу местность, тихо переговаривались. Подошёл старший сержант Шишкин, приказал быть внимательнее и, не задерживаясь, пошёл дальше. Вдруг прозвучали два выстрела. Мы с напарником схватили винтовки и кинулись в сторону ушедшего сержанта. Внизу, метрах в 20-ти, увидели большую группу японцев. Открыли по ним огонь. Я представил, что нахожусь на учениях, и, хладнокровно целясь, стрелял. Через считанные минуты прибыли с заставы пограничники. Но помощь уже не требовалась, враг был уничтожен. За это старший сержант Шишкин был награждён медалью «За отвагу», а мы с товарищем получили увольнительную домой на 10 суток, не считая дороги».

НЕ СБЫЛОСЬ

В июне 43-го он приехал на побывку домой. Как была рада мама! Помог ей по дому, а потом три дня пахал на тракторе в колхозе — истосковались руки по работе.

С волнением читал письма с фронта от брата и мечтал бить фашистов.

Через несколько дней, когда он возвратился в часть, полк получил приказ отправляться на фронт. «Наконец-то!» — выдохнул Пимен. Три дня грузились в эшелон. И вдруг новый приказ: оставить погрузку и вернуться к месту бывшей дислокации. Ночью пешком 50 километров шли опять к границе…

С ЩИТОМ ИЛИ НА ЩИТЕ

Однажды взводу было приказано уничтожить японскую заставу. Ночь была тёмной. Вооружённые сапёрными ножницами, Овчинников вместе с товарищами обрезали проволоку и провода связи. Овраг с водой преодолевали вплавь, держа оружие над головой. Вот и казарма. Без шума сняли часового, и три отделения пошли в атаку. И вдруг наступление захлебнулось под огнём. Он лился из незамеченного дота. Потом вступили японские гранатомёты. У командира взвода оторвало левую ступню. Шишкин обратился к Овчинникову, мол, может, попробуешь забросать их гранами, ты же у нас чемпион. Действительно, Пимен на занятиях кидал гранату на 64 метра, но здесь расстояние было гораздо больше. «Надежда у меня только на тебя, — сдерживая стон, сказал взводный, — собери какие есть гранаты и в обход подбирайся к доту. Ребята прикроют». Собрали пять гранат: две «лимонки» и три бутылочные. Пимен, где перебежками, где по-пластунски, стал пробираться к доту. Одного он боялся: что его заметят и расстреляют в упор. Эти сто метров дались ему нелегко. Он подобрался к самому доту и кинул «лимонку» прямо в бойницу, следом вторую. Внутри вскрики и стоны, туда же летит третья граната… Семь японцев, находящихся там, были уничтожены. У офицера Шишкин забрал планшет с документами…

После боя хоронили убитых товарищей. Потом всю ночь несли на себе раненых командира взвода и сержанта. Овчинников за этот бой получил орден Славы III степени.

ЖИЗНЬ – ЭТО ПАМЯТЬ

Ему пришлось участвовать в освобождении Китая от японцев, 60 км не дошёл до Харбина. Был ранен в руку. Демобилизовался лишь в 1947-м.

«Человек жив, пока о нём помнят», — уверена Галина Яковлева и эту мысль вселила в своих внуков. Поэтому Пимен Трофимович Овчинников жив…

Автор: Валентина Серебрякова
Дата публикации материала: 28.02.2020

Категории статей

Архив номеров (.pdf)


Прогноз погоды

Полезные ссылки