Самый лучший человек на земле

Общий праздник День города… А раньше этот чудесный праздник назывался «День шахтера», городок-то шахтерский…

Как к нему всегда готовились артёмовцы! За несколько дней до него решали, с кем и где будем «кучковаться», что наденем…

Жили мы в районе шахты 6-6-бис, в районе 17 км. И праздник около нашего Дома культуры всегда отмечали в пятницу. А в субботу — в центре Артёма. У нас было лучше тем, что вокруг знакомые лица: родные, одноклассники, соседи, друзья. Обязательно торжественная часть, где поздравляли лучших шахтеров: вручали грамоты, денежные премии и подарки; концерт, в котором принимали участие учащиеся СШ №17 и №18, а также наши местные таланты. И обязательно — костер!

Само собой разумеется — буфеты, танцы… Весело, шумно… Столько встретишь знакомых! Этот замечательный праздник нас очень сближал. И не все были шахтёрами, но в каждой семье хоть кто-нибудь работал на шахте: отец или брат, дядя или сын.

Город — это ведь не только шахты и заводы, фабрики и магазины, главное-то в нём — люди… Об одном  из замечательных артёмовцев я  хотела бы рассказать.

Папочка — шахтёр

Мой отец — фронтовик и шахтёр Ханиф Шакурович Шакуров. Имел он только одну запись в трудовой книжке: «принят — уволен, шахта 6-6-бис».

Папа всегда мечтал о большой семье, так как сам был из детского дома. Не помню его ни злым, ни хмурым. До сих пор удивляюсь его чудесному характеру. Никогда не слышала от него грубого слова. Точкой кипения было у него выражение: «Черт  побери этих детей», и то на немецком языке.

Накануне 23 февраля я сказала отцу, что его приглашают к нам в класс на чаепитие, рассказать о войне. На что он мне с горечью ответил: «Да я и не воевал вовсе». Несмотря на занятость и не очень большое желание, он все же пришел, уступив моим просьбам и мольбам. Может, просто не хотел меня подвести? Ведь я уже пообещала. Папа рассказывал, что тяжело было в первые дни — отступали. Накануне войны шло разоружение, и оружия всем солдатам не хватало. Зная, что отец по дереву мастак, его попросили вырезать из дерева ружья, которые больше напоминали муляжи, да так, чтоб ярко-желтое дерево было более естественного цвета. Пришлось их мазать-тереть землей и грязью. Вот с такими «палками» в руках наши будущие папы шли на вооруженных до зубов врагов. На танки бросались с бутылками с зажигательной смесью. Трудно сейчас представить — на тебя махина железная прет…, а тебе всего лишь 18-20 лет…

Помню такой эпизод. Я была еще школьницей. По телевизору шел фильм «Судьба человека», смотрели его вместе с папой. И тут слышу, что он как-то не так дышать стал, я тихонько повернулась и увидела, что глаза папы полны слез. Потом он сказал, что судьба солдата Андрея Соколова, попавшего в немецкий плен, очень схожа с его судьбой. Только отец уходил на войну молодым и неженатым, но на родине, в Башкирии, оставалась его девушка. Судьба распорядилась так, что увидеть любимую и родных мой отец смог только после смерти Сталина. Вот что наделала война… Уже отметили не один юбилей Победы, но для меня, как и прежде, это святой праздник. Я всегда плачу от обиды и горя за отца.

После всех ужасов и тягот плена папа попал в Приморье, где встретил работящую девушку из большой семьи и женился на ней. Пошли дети, один за другим, сыновья, дочки… Здоровые, красивые, жизнерадостные. Лучшее брали от родителей.

На все руки мастер

После смены в шахте, не ужиная, чтоб не расслабиться, отец брал дерматиновую сумку с инструментами, листы железа и шел, как говорили злые языки, делать «шару». А вы смогли бы уставшие идти на другую работу? Папа оббивал в частных домах печи железом, мастерил водосточные трубы, угленоски… А какого петуха-флюгера папуля сделал мне в школу. Шедевр! Перья хвоста все были в завитках, а это же из железа все.

Мебельной фабрики еще не было, а люди после войны особенно хотели хорошо и красиво жить. Победили! Отец едва успевал делать гардеробы, комоды, этажерки, полки, детские кроватки… Все вещи были просто загляденье! Добротные, качественные, а еще все они украшались резьбой. Просила я отца научить меня, брала стамески, ранила ручонки, на что отец говорил: «Не девичье это дело…». Помню, как на водяной бане мы по очереди помешивали столярный клей. До сих пор люблю запах дерева и помню желтые колечки стружки. Даже не знаю, чего папа не умел делать своими золотыми руками. Утром проснешься — уже натоплено, вкусно пахнет едой, а папа чем-нибудь занят: то нам валенки подшивает, то шпагу или шляпу к новогоднему костюму мастерит.

Это счастье — жить в полной, большой семье. Всегда на новогодние праздники настоящая елка. Все вместе шьем, красим, клеем, режем украшения на лесную красавицу. А под елкой стоял большой Дед Мороз и два высоких красавца-казака из гипса, тоже слепленные руками отца. Утром 1 января, как водится, подарки под подушкой. Когда родители успевали?

А сколько у отца было юмора, шуток… И пожурит, бывало, так, что до слез становилось стыдно. Первые детские стихи «Муха-Цокотуха», «Мойдодыр», «Кем быть?»  мы услышали от отца.

На улице Радищева, где мы жили, в нашей семье у первых появился фильмоскоп, затем телевизор, и вся соседняя детвора собиралась в нашем большом, уютном доме. Надо отметить, что все постройки и дом были сделаны отцом. Пол даже зимой был теплым. Руками отца был выстроган и сколочен теннисный стол, мы играли во дворе под лозами винограда.

И воздушка у нас была, а ещё телескоп, коньки, велосипеды, всевозможные игры… Мы по очереди отдыхали на летних каникулах в пионерском лагере имени Артема под Владивостоком, а когда стали постарше — в лагере «Юность».

Женщины папу обожали за красоту, оптимизм и жизнерадостность. Мужчины уважали за золотые руки, ум, крепкое дружеское плечо. Не помню, чтоб с кем-то из соседей мои родители ссорились. И все это благодаря тактичности и порядочности отца. Нас, дочек, он ненавязчиво учил быть естественно красивыми: не приветствовал яркий макияж. Уговаривал, как можно дольше не расставаться с косами, в них, говорил, длинных и ухоженных, — истинная красота женщины. Очень хорошо рисовал, чему учил и нас. Мы все умеем что-нибудь мастерить, шить, вкусно готовить.

Строился Дом культуры угольщиков, собрали лучших лепщиков. Когда сижу в большом зале на концерте или спектакле, то знаю, что там, над сценой, замурована чекушка со списком тех умельцев, что создали эту красоту. Там есть и фамилия нашего папули.

А сколько раз ходили с ним на лыжах! Мы, дети, о еде вспоминаем, когда есть хочется, а отец заранее в газетку «По пути Ленина» завернет хлебушек, лучок, сало копченое (сам и коптил в маленькой коптильне). Ой, как же вкусно на свежем, морозном воздухе уплетать незатейливый обед с горячим чайком из шахтерской фляжки.

И на рыбалке бывали не раз! В лагере «Юность» была у нас своя лодка, также творение отца. А сколько умного я узнавала исподволь, когда мы с ним солили на летней кухне сало, делали аджику, консервировали огурцы, помидоры… Все свое, домашнее.

Главный человек в семье

Не только работать, но и повеселить умел наш папа. В любой компании его любили: за анекдоты (чаще из жизни), за песни, которые он пел как артист. А песни были на татарском, русском, украинском языках. Чаще всего мы слышали песню, в которой были слова: «Ведь мы такими родились на свете, что никогда и нигде не пропадем». С годами отец уже едва тянул высокие ноты, давала знать шахтерская болезнь — силикоз.

В честь нашего отца мы, шестеро братьев и сестёр, назвали одного из своих сынов Сашей. Как-то мой сыночек Саша, поздравляя своих бабушек и меня с 8 Марта, сказал моей маме и свекрови слова благодарности за то, что они родили и вырастили здоровых, умных, красивых детей. Но даже в такой праздник он нашёл, как поблагодарить своего деда — моего папу: «Отдельное спасибо, мама, твоему отцу за то, что вдохнул в тебя столько жизнелюбия, оптимизма и трудолюбия. За то, что ты научила меня тому, что «даже из пасти крокодила есть два выхода». Я буду таким же работящим и любящим отцом, как твой отец и мой дедушка».

Нашего папы с нами нет уже 25 лет. Но не проходит и дня, чтобы я его не вспоминала с радостью, любовью и восхищением.

Иногда отец садил меня на коленку, беседовал или кормил «гоголь-моголем» (я мало и плохо ела). Однажды, увидев мою грусть, спросил: «Чем ты огорчена, Аленький?» — «Папа, меня один дядя спросил, чья я дочь, я сказала, что Саши Шакурова. А он и говорит: «А-а-а, рябого…». — «Что это такое, папа?». Отец показал на редкие оспинки на лице и рассказал, что в далекие 20-е годы в глухой башкирской деревне всем делали прививки от оспы. Неграмотные, темные крестьяне прятали от медиков своих детей и прятались сами — не верили врачам, и много тогда народа умерло от оспы. Так отец наш и стал сиротой. А на лице остались ямочки, которых я никогда не замечала.

Для меня мой папа был самый красивый, самый высокий, самый умный, самый-самый лучший папа в мире!

 Алла Ханифовна ЯКОВЛЕВА.