Записки дворника

Уважаемая редакция! Если посчитаете возможным, опубликуйте мое письмо. Это крик души. Уверен, что с моими мыслями согласится большинство ваших читателей…

Дворник — очень непрестижная работа в настоящее время. В советское время дворнику давали квартиру. А сейчас люди идут сюда за кусок хлеба, кому жизнь крепко горло перехватила. Я сам на восьмом десятке устроился с третьей попытки, страх брал, но проработал 9 лет, потому что с детства закаленный. Прошла жизнь, и я оказался на помойке — дворником.

Пока силы были, ворочал тяжести, убирал мусор вокруг домов, глотал пыль и дышал зловонием. Не каждый может справиться с такой нагрузкой. Люди не могут обойтись без дворника.

На контейнерную площадку свозится все ненужное, вредное и заразное. В конце XX века я думал, что в XXI веке на помойках будут работать роботы. Прошло 15 лет XXI века, а работают там не роботы, а рабы. В нашей организации, где я последнее время трудился, женщины руками гребут мусор, собирают в целлофановые мешки и загружают в машину. О большом и тяжелом габарите можно и не говорить, однако это тоже делается хрупкими женщинами и такими стариками, как я, вручную.

Меня оплата особо не интересовала, я пенсионер, а молодым 10 тысяч — это для смеха. А для радости — если Бог пошлет кусочек сыра с помойки, поедают. Наблюдал за обедом молодых: едят сублимированную лапшу без хлеба или хлеб без лапши.

А вообще, после сверхпредельной наценки на продукты, когда люди перешли на сверхэкономный режим, Бог, кроме картофельных очисток, ничего хорошего дворникам не посылает.

Дворники трудятся на сверхпределе, так как новенькие долго не задерживаются: за день нанюхаются зловония на помойке, на следующий день исчезают. Сейчас на 10 помоек и почти 30 домов осталось три дворника. А еще нам подбрасывают мусор из домов, не имеющих контейнерных площадок.

Я хоть и занят был работой с утра до вечера, но подмечал, что вокруг происходит. Предприимчивый дед Василий открыл свой маленький «бизнес»: каждый день копошился в контейнерах, добывал объедки и выкармливал щенят. Бомжей к площадке не подпускал. Кушал собачек и был здоров. Кормил своего цветущего неработающего сына Ваню и его молодушек, приходивших к нему на пельмешки и чарку водки.

В 2013 году начались «мусорные» пертурбации, перестройки и дележки помоек. Помойка деда Василия со временем исчезла. И он, лишившись своего «малого бизнеса», походил немного по магазинам на свою маленькую пенсию, да и помер. Цветущий его сын Ваня, лишившись отца-кормильца, тоже помер.

А жители домов, лишившись своей площадки, стали подбрасывать мусор на чужие, а то и вовсе кидать, где вздумается. Дворникам образовалась двойная нагрузка, а начальникам и дела нет. Три бабки-пенсионерки, да я справлялись, как могли, из последних сил. Еле-еле выкручивалось начальство за счет бездомных мужиков, работавших за чашку похлебки.

Труд дворника — дело необходимое для людей. Если жизнь прижмет, и выхода нет — приходите. Но здесь тоже надо работать с умом. Молодой и здоровый может больше сделать, а за большую работу больше и получит. Так у нас работал узбек Саид, две нормы успевал выполнить за день.

Я уже на восьмом десятке был, но работал, от молодых не отставал, пока глаукома не появилась. Вот тут-то я и «нажал на тормоза». От габарита меня освободили. А метелкой потихоньку махать даже приятно. И подумать о многом время есть. Поделюсь своими мыслями…

Машин сейчас много, почти у каждого есть. Но машины эти землю не пашут, а раскатывают по дорогам и ищут места, где бы что-нибудь подешевле купить, да подороже продать. А трудиться дедушкам и бабушкам уже не предвидится, потому что молодых безработных много. Старикам остается ждать, когда Бог пришлет им «кусочек» индексации, а они сами выберут, что им купить и покушать: кусочек сыра или баночку кильки.

После последнего повышения цен на продукты, искусственного повышения, от жадности, мы скатываемся в положение, когда всего много, но никто не смотрит на это изобилие. Продавцов много, а покупателей мало, очередей нет. Продавцам скучно и грустно, а язык у них не поворачивается, чтобы крикнуть: «Приходите люди, покупайте, я за бесценок отдам». Даже пчелы делают так: сытая своим хоботком накормит голодную, чтобы она набралась сил и работала во всю мощь. Живой пример несуразицы людской: прошлой весной я покупал семенную картошку по 300 рублей за ведро, а в этом году она продается уже по 400. Почему такая цена? Законы рынка? А может быть, от жадности?

Люди переходят на самый экономный режим. Работая дворником, на своей помойке я находил коробки с семечками. У меня зубов нет, а другие не брезговали. Что подавать сейчас россиянину? Хлеб да картошку, только не такую дорогую — по 400 рублей за ведро, иначе и очисток на помойке не будет.

Александр КИЯНИЦА, пенсионер.