Горький путь к равенству

Наш разговор с Виктором Николаевичем Кретовым начался с генеалогического древа его рода, начинающегося с его деда Андрея Ермолаевича и бабушки Агафьи Павловны. Аккуратно и основательно брат Виктора Николаевича – Василий рисовал ветви, кратко писал биографии каждого. Всего было 80 родственников на 1997 год составления. А могло быть и больше.

Виктор Николаевич, сын Николая Андреевича и Анны Алексеевны, родился в ссылке в 1936 году. Его рассказ о том, как их род репрессировали в 1930 году, был основан на словах мамы. Отец вообще по характеру был немногословен, да и, хлебнувши горя, предпочитал от греха подальше держать язык за зубами.

Дед с бабушкой, с его братьями и их семьями, а также родители Виктора Николаевича жили в селе Костин Лог Мамонтовского уезда Алтайской губернии. К моменту горестных событий в семье подрастали братья Иван, Николай, Василий, 12-ти, 6-ти и 3-х лет, а также полугодовалая Евдокия. Всегда вели хозяйство не хуже других, чтобы не считаться бездельниками и не знать нужды. Так как в 20-х годах коллективизация страны ещё продолжалась, вся семья работала на своей земле, держала скот, тем и жили. К 30-му году началось насильственное привлечение крестьян в колхозы, с чем Кретовы не были согласны, и вступать не спешили. К тому времени в Костином Логе была создана коммуна «Путь равенства» с соответствующими названию целями.

Из архивной справки: По решению исполнительного комитета Мамонтовского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, житель села Костин Лог, Кретов Николай Андреевич, 28 лет, лишён избирательных прав за эксплуатацию батраков (протокол №20 заседания Мамонтовской районной комиссии от 11.05.30г.), признан кулаком (выписка из протокола №26 заседания пленума Костино-Логовского сельсовета с участием бедноты от 11.02.30г.). Выселен с семьёй (список кулацких хозяйств по селу Костин Лог, лишённых избирательных прав за 1930-31г.г.)

Далее идут сведения о составе хозяйства, которое по тем временам считалось кулацкой эксплуататорской вотчиной. «Дом, машина для очистки зерна – одна доля на четверых собственников, жатка – одна доля на двоих, посевная земля – 5,5 десятин (6 га), сенокос – 2,5 десятины, лошадь и жеребёнок, бык, корова, две свиньи, три овцы, трое ягнят, телега, сани, полпуда семян подсолнечника, семян конопли и пшеницы по пуду».

По решению комиссии всё было передано коммунарам из «Пути равенства».

— Мама говорила, что всё забрали летом, — рассказывает Виктор Николаевич. -Ей было обидно видеть, как коммунарки носили её платья, в которых она ходила в церковь. Пока ждали выселения, жили с родственниками, как могли.

Весь род Кретовых отправили в ссылку только 31 декабря 1930 года. Виктор Николаевич не знает, как долго они добирались до места. Только говорит, что мама всю жизнь плакала, что не смогла уберечь в дороге Евдокию. Девочка заболела и умерла. Похоронить её по-человечески не смогли.

После приезда в Томск семьи стали распределять по районам проживания. Всех Кретовых и других «кулаков» из Костиного Лога отправили на север, в посёлок Нижняя Моховая. Поселили по чужим домам, дали кусок тайги и сказали обживаться.

Виктор Николаевич помнит, что к тому времени, когда он начал что-то понимать, у родителей уже был свой дом. Стоял он в пяти километрах от деревни. Люди работали в двух колхозах. Отец трудился в бригаде животноводов, ухаживал за телятами и был конюхом. Будучи подростком, Витя пас телят. Он помнит, как корчевали тайгу для колхозных полей. Его трудодень стоил триста граммов пшеничного зерна. Мама занималась детьми и работала на колхозных полях. Кроме Виктора на сибирской земле родились трое детей — Александра, Андрей и Валерий.

— Жили голодно, на подножном корме, — рассказывает Виктор Николаевич. — Все работали на своей земле, в колхозе. Отец был работящий и предприимчивый. Была у нас корова, куры. Семья-то была большая. Хлеб пекли из картошки, добавляя немного муки, чтобы каравай не развалился. Не брезговали крапивой и лебедой. Выживать помогала сибирская природа. Летом наступало раздолье. Кормились с леса черемшой, грибами, ягодами, кедровыми орехами, с реки – рыбой. Петлями ловили зайцев и рябчиков, а старшие братья  ходили на охоту.

С началом войны в только налаженную жизнь пришло горе. Отца на фронт не взяли. Ещё с первой мировой в его ноге осталось два осколка. Ушли воевать два старших сына. Иван трижды был ранен, за месяц до окончания войны погиб под Кенигсбергом. Николай пропал без вести в 1943 году. Так же в 43-м под Харьковом сложил свою голову дядя Герасим. Не вернулся с войны и дядя Пётр.

В 1974 году родители переехали в город Северск к младшему сыну Валерию.  Мама умерла в 1989 году, папа – в 1992-м.

Сейчас в живых остались только Виктор и Валерий. Оба на пенсии. Виктор Николаевич до армии работал в колхозе. После службы в Приморье остался в Артёме и пошёл работать в шахту. После окончил ДВПИ по специальности – инженер-электромеханик. Вместе с супругой Людмилой Дмитриевной вырастили двоих сыновей.

Древо Кретовых разрастается, несмотря на пути, предлагаемые извне. То, за что пострадал их род, сейчас является государственным экономическим курсом. Всё они, без вины виноватые, реабилитированы, кто при жизни, кто посмертно.

В конце перечня всех родственников составитель его Василий Кретов пишет: «Поручается Кретову Андрею Сергеевичу (ред.- внучатый племянник Виктора Николаевича), как первому и пока единственному из молодого поколения продолжателю фамилии Кретовых, продолжить в 2031 году данное генеалогическое древо».

«Что ж молчишь ты, черный камень? Мы в горах тебя искали. Скалы тяжкие дробили. Поезда в ночах трубили. Мастера в ночах не спали, чтобы умными руками, чтобы собственною кровью превратить обычный камень в молчаливое надгробье…»