С «сорокопяткой» до Кёнигсберга

Братья-близнецы Иван и Григорий Глазковы в первые дни Великой Отечественной войны были мобилизованы на фронт. Было им по 27 лет. Жили они своими семьями в селе Преображенское, в восьмистах километрах от Брянска. Сколько помнили себя, работали в колхозе – пахали, сеяли, убирали. Но всё равно жили голодно, так как урожай уходил в колхозные закрома, а с работой в своём хозяйстве было строго. Сдай государству что положено и живи на излишки.

У Ивана до войны уже было трое детей, но умерли они от голода. Удалось выжить дочери Елене. Она родилась за месяц до начала войны. То, что Елене Ивановне Смирновой рассказывали родители, что помнила сама из тех военных лет, она рассказала мне.

ПРОЩАЙ, БРАТ

Первыми пошли в «мясорубку» мужики 1905-18 годов. Председатель сельсовета сам ездил по хатам и раздавал повестки – куда и когда явиться. Говорил и показывал с обратной стороны документа приписку: стричься наголо, иметь с собой документы, продукты на 3 дня и комплект исподнего. Собрали мужиков на следующий день возле сельсовета. Бабы плакали, а старухи только кивали головами, вспоминая, сколько мужиков не вернулось с Первой мировой. Посадили всех на колхозные машины и – на станцию Дубровка, а оттуда железной дорогой на Смоленск. Фашисты уже заливали кровью белорусскую землю.

Иван попал в пехотную роту 2-го стрелкового корпуса Брянского фронта, а брата Григория отправили непонятно куда. Больше они никогда не виделись. Пропал брат неизвестно где, и, скорее всего, покоятся его останки на Смоленщине. Ни одного письма не было от него, ни похоронки. И до сих пор нет его имени в похоронных архивах Министерства обороны.

На переформировании увидел и услышал Иван Глазков, что такое война. Сотни раненых, рассказы вышедших из окружения, бомбёжки на переходах. Первый серьёзный бой случился под Рославлем. Фашисты, стремясь захватить Москву к зиме, выдавливали советские войска танковыми группами, снося всё на своём пути. Немецкая пехота шла следом, расстреливала раненых и брала в плен здоровых солдат. Тогда Иван впервые услышал, как ревут в воздухе снаряды и во что превращается чистое поле за пять минуть артобстрела. Выходить в атаку против танков пехотинцам было бесполезно. Их отправляли на подноску снарядов артиллеристам или рассаживали по кустам и окопам с гранатами. Спрашивал у артиллеристов о брате – никто о нём не слышал.

ОТ МОСКВЫ НА ЗАПАД

Три месяца с боями пятились войска к Москве. Было голодно и непонятно, что будет дальше. Много людей сменилось в их роте. А Ивану везло. Ни разу не коснулось его фашистское железо. В октябре 299-я стрелковая дивизия 50-й армии генерала Петрова, в которой Иван тогда воевал, попала в окружение под Брянском. Только благодаря осенней слякоти, приостановившей наступление фашистов, и густым брянским лесам через неделю боёв удалось им вырваться из кольца.

1942 год Иван встретил под Москвой. После обороны столицы и отступления гитлеровцев 50-я армия двинулась на запад. Наступать было легче, хотя страх быть убитым не уходил.

К 1943 году Иван уже был помощником командира орудия в звании «младший сержант». Канониров враги отстреливали в первую очередь, уж сильно вредили они любой технике. Защиты у «сорокопятки», кроме тонкого орудийного щита, не было, и гибли они почти как пехота. Секло Ивана осколками не раз, но всё вскользь, до небольшой крови.

В феврале 1945-го зашли в Польшу. День 17 февраля напоминал Ивану о себе всю жизнь. Укрепились на окраине города Вормдитт (Орнета). Разложили орудия и сидели, кто где, в ожидании подхода пехоты с кухней. И тут со всех сторон вой летящих снарядов. То ли с неба бомбят, то ли фашистская артиллерия заговорила. После первых взрывов обожгло Ивана, как самой дикой крапивой. Спина, ноги и руки были пробиты мелкими осколками и истекали кровью. Благо бомбы далеко упали, и в телогрейке и ватниках был боец. В санбате достали из-под кожи те, что торчали, и сказали, что другие не глубоко сидят, можно достать. Отказался сержант – что врачам досаждать из-за мелочи.

Закончил Иван Глазков войну в пригороде Кёнигсберга. О том, что победа далась нелегко, говорит медаль «За отвагу», полученная им в апреле 1945-го.

Были медали «За оборону Москвы», «За взятие Кёнигсберга», «За победу над Германией» и другие, чётко показывающие его боевой путь по городам и рекам СССР.

БОЛЬНО БУДЕТ

Вернулся Иван Прокофьевич домой осенью 45-го. Снова пошёл в колхоз.  Руками больше работал, к механизмам не стремился. После войны люди трудились сутками, восстанавливая дома и разрушенные хозяйства.

В 1954 году, по предложению родственника, продав свою хибарку, вся семья переехала в Камень-Рыболов, в котором и обосновалась. К тому времени в семье было четверо детей. До самой смерти в 1978 году работал Иван Прокофьевич Глазков кочегаром и мучился от выходящих наружу осколков. Не хотел идти к врачу. Говорил, что больно будет.