Хотя бы «точку», мой дорогой, любимый!

Вести с фронта – долгожданные слова от любимого человека. Где он, как здоровье, скоро ли домой? Каждый день ждали люди почтальона с доброй вестью, с волнением открывали солдатские треугольники

Вновь вернуться к теме личной переписки, почитать солдатские треугольники времён Великой Отечественной войны меня натолкнул сюжет на городском телевидении корреспондента Александра Надточева о семье участника специальной военной операции на Украине Максима Зязина из Артёмовского, второй раз приехавшего в отпуск. В сюжете его жена Валерия говорит: «Хочется быть постоянно вместе, потому что я знаю, куда он опять уедет… Когда он оттуда напишет в сети: «Доброе утро», уже этого достаточно. Бывает, когда у них там связи нет, мне очень тяжело. Самое главное понять, что он жив. Когда вижу, что он не в сети, начинаю волноваться. Я всегда думаю о хорошем, но не всегда получается. Начинаю задавать себе вопросы — почему? Я ему говорю, ты хотя бы точечку поставь, отправь, и она когда-нибудь дойдёт до меня…».

Солдатам Великой Отечественной войны и их близким тоже было достаточно «точечки». За неё, за жизнь, за будущее они боролись и писали об этом.

Пережить трудности

Здравствуйте, дорогие Нюра, Зина и Виталий. Я в настоящее время жив и здоров, чего и вам желаю. Нахожусь я сейчас в Вологодской области. Пришли сюда пешком 20 километров. Нюра, как вы там? Мне очень бы хотелось знать. И у вас сейчас должно быть много новостей, потому что немец от вас близко. Возможно, письмо мое вам не попадет, потому что вас могут эвакуировать куда-нибудь.

Сейчас я справляю праздник — Октябрьскую революцию. Получил на сегодня 400 граммов хлеба и больше ничего. А вы, может быть, лучше, а может быть, хуже. Ну ладно, раз такое время — надо пережить трудности. Ваш Михаил.

7 ноября 1941 года.

Мои мысли были о вас

Мария Александровна! Сегодня получил печальную весть о смерти Николая Матвеевича, вместе с вами грущу о тяжелой потере. Сегодня все мои мысли были о вас с Лидочкой, о том, какую потерю понесли и что вы переживаете. Теперь остались в доме одни женщины, и я сознаю, что особенно в это время жить будет тяжело, но вам нельзя падать духом, у вас есть Лидочка, которую нужно беречь. Мы с Валей также тяжело переживаем эту близкую для нас потерю. Будем надеяться на скорое мое возвращение и совместными усилиями постараемся вместе сглаживать эту потерю. Уважающий Вас Костя.

19 декабря 1941 года.

Конверт с табаком

Здравствуйте, мама, Геннадий, Юрик! Сегодня у нас выходной день, воскресенье. Производились зачёты за один месяц — подготовка одиночного бойца. Сегодня дадут денег 47 рублей. 11 октября присяга будет. Кормят ничего. Плохо, табака не дадут нам, а курить хочется. Получил письмо от Жени, пишет, что у неё табаку скопилось много, написал ей, чтобы прислала.

Есть такие большие конверты с тетрадь или больше. Вот сделать такой из брезента или толстой бумаги, запрессовать табак и послать. У нас так много кому присылают. На рынке здесь хлеб 90-60 рублей буханка. Нам стали давать и белый хлеб, 200 грамм в завтрак. Нам полагается 47 рублей жалования, как курсантам. Здоровье у меня хорошее. Был в бане, поправился на 2 кг. До свидания. Писать будете, положите письмо в конверт к табаку.

 г. Тула. 4-го октября 1942 года.

Мозоли

Здравствуйте, милые и без краю любимые жена и детки! Сообщаю, что пока жив-здоров, но не весьма важно, а именно потому, что простыл. Навязался кашель бесконечный, опухло в горле и в то же время болит зуб. Всё это изжить пока нет времени, работаю пока на лошадях. Сегодня получил зимнюю одежу, фуфайку, брюки тёплые, бельё тёплое, портянки тёплые, рукавицы тёплые, шапку. Одно важное – не получил обуви. А в ботинках очень холодно, приходится обвязывать ноги портянками. Так как ботинки тесные, ещё и мозоли проклятые мучают. Одним словом, приходится мириться со всякими трудностями. Дуня, я до сих пор не знаю, получаете ли вы пособие…

Дуня, вот на этой стороне листа лично пишу тебе… Я прошу, подзаймись написать мне письмишко сама. Мне пиши коротко, например: как ты себя чувствуешь, поправилась или похудела. Одним словом, пиши только семейное, хозяйственное… До свидания. Сашка.

14 ноября 1942 года.

Не могу молчать

Здравствуйте, дорогая сестра Паша, зять Григорий Степанович, Тамара, Толя и бабушка! Спешу сообщить, что праздник (ред. – 25 лет Октябрьской революции) прошёл хорошо, была кинокартина и концерт…

Наши ходили немцу в тыл и погоняли его как следует, привели двух офицеров в плен. Прошу вас одного, не беспокойтесь обо мне. Живу хорошо, жив-здоров, чего мне ещё надо. Не ожидаю ещё лучшей жизни…

Интересно бы получить сейчас письмо от Павлика, как он себя чувствует, ведь там идут жестокие бои. Я хоть в небольших боях был, но представляю, какие идут бои под Сталинградом… Желаю Григорию наилучших успехов в его работе, за самое кратчайшее время убрать хлеб и начать обучать новые кадры для нашей Родины.

Прошу вас, Паша, чтобы мне выслали бумаги, что самое главное у меня в настоящее время. Но ещё прошу мне выслать бритву, носовых платков и табачку. На меня не серчайте, поверьте, что иной раз такая скука, что нет терпения, и вот, чтобы перебить эту скуку и все воспоминания, и курю.

Да, Паша, только что и повеселишься при получении писем. Что является для фронтовика веселее, как полученное новое письмо от родных или знакомых. Прошу подробнее описывать свою жизнь и новости.

Ночью получил ваше письмо, а утром пишу ответ, так что у меня нет этого, чтобы молчать, а использую каждую свободную минуту для письма на родину. Пишите чаще письма, я написал вам уже три письма, а от вас только первое… Ждите с победой домой. Николай.

19 декабря 1942 года.

Лучше погибнуть

Здравствуйте, мои дорогие мама, бабушка, Нина, Юра, Ольга. Это письмо пишу перед боем. Через полтора часа иду в бой, вернусь или нет, не знаю, поэтому решил написать. Может быть, это письмо последнее. А вот жить хочется, хочется дышать, хочется посмотреть на вас хотя бы одним глазом. До рассвета осталось совсем немного времени, и вот в голову залазят всякие мысли. И жить хочется, ведь вы сами знаете, как я провел свою юность, остальное время… и все же жить хочется. Но жить под ярмом немцев не хочу, так лучше погибнуть.

24 января 1943 года.

Орден на груди

Здравствуйте, мои дорогие родные родители Мама, Вера, Надя, Люба и Таня! Сообщаю вам, что я жив и здоров, чего и вам желаю. Вообще вам желаю долгой жизни, конечно же, не такой, как у меня, потому что жизнь у меня самая трудная, жизнь, наполненная тысячами смертей и всякими другими неприятностями…

Теперь мы наступаем. Вот этот листочек из газеты укажет вам, где я нахожусь и что делаю с другими товарищами. Ещё хочу сообщить вам, что я послал перевод по почте 1500 рублей, то есть свой первый заработок. Должен ещё сказать, что ни сегодня завтра получу орден. Не знаю, останусь жив после или до этого, так как идут бои с этими паразитами…

Когда мы прорвали его оборону, то за 3-4 дня не видели ни одного живого мирного человека и целого дома. Железную дорогу он взрывает и всё жжёт. Пока ещё хочу сказать, что погода стоит хорошая, но это не облегчает нас, так как здесь болота и болота.

Пока, до свидания. Целую вас крепко. Ваш сын и брат.

1-й Прибалтийский фронт. 8 июля 1944 года.

Признак встречи

Здравствуйте, родные! С горячим, пламенным приветом и наилучшими пожеланиями в вашей молодой и семейной жизни, Николай. На днях получил (ред. – письма) от Аси и Раи, Алексея, а также от кое-каких ребят и девчат знакомых. Верите, как я их читал все с жадностью, как я их по нескольку раз перечитывал, просматривал. Просто самому чудно, ведь не было никогда со мной этого, или это признак нашей встречи… Ведь я прожил один, не видя ни родных ни знакомых четыре года, и никогда такого желания и жажды не было у меня…

Да, здоровье неплохое. В настоящее время рана заросла, и я опять на фронте нахожусь, продолжаю гнать фашистов все дальше и дальше на запад. Пишу на трофейной бумаге и чернилами и пером тоже трофейными. Пожелаю счастья и здоровья в вашей жизни и работе.

26 августа1944 года.

За каждую морщину

Привет из Восточной Пруссии! Праздник провел как обычный день. Выпили 200 грамм. Хорошо зашла, и мы спали. Что может быть особенного в серые дни в нашей серой солдатской жизни. Прожекторы светят, и война над головой, сидим на месте. Готовимся к большим боям. Холодов нет, зимнее обмундирование уже получили. Только бы добраться до Германии. Мы у них сделаем то же, что они делали у нас. Не будет им пощады от нас за ваши слезы, за каждую вашу преждевременную морщину на лице. Ох и мстить мы будем, Шура, ты не сможешь представить этого себе. В каждом из нас столь много ненависти и злости.

7 ноября 1944 года.

Сами должны понимать

Добрый день, мамаша, Лида! Спешу сообщить, жив-здоров. Нахожусь в уличных боях. Здоровье хорошее. Пока ещё невредим. Пишите чаще. Ваши письма получаю. О себе много писать нечего. Сами должны понимать – война. С боевым приветом Пётр. Шлю вам 3 листа бумаги. Пишите ответ.

19 марта 1945 года. Германия.

Со дня отправки Петром письма до 9 мая оставалось 50 дней. Где он встретил победу? Не все воины дожили до неё. «Сами должны понимать – война». Но они шли вперёд, а их ждали в тылу. Точно так сейчас Валерия ждёт возвращения Максима. Он снова вернулся в зону СВО. Есть в сюжете Александра Надточева такие слова Максима: «Любое внимание с тыла всегда поддерживает тех, кто впереди. И независимо, это окопные свечи, маскировочные сети или письмо от ученика или студента. Любое внимание там очень ценится. Вроде сорокалетние мужики, а вечером сядут возле буржуйки, кто-то письмо прочитает. Даже от незнакомого ребёнка. Всё это и сглаживает моральное состояние солдата по вечерам затишья и в тяжёлых условиях боёв».