Улыбки учителя свет

Скажу откровенно, мне со школой не повезло. Не потому, что была она плохая, а потому, что я — младший ребенок в семье, и учителя ждали от меня то, что видели в старших сестрах и брате. Их «идеальность» преследовала меня все школьное детство, и, сказать правду, в какой-то степени сыграла неблаговидную роль: мне во время учебы было более неуютно, чем хорошо.

К тому же за годы учебы я сменила четыре школы: по окончании первого класса нас перевели в новое, только что построенное здание, сменились и учителя. Потом, уже в пятом классе, мне захотелось учиться вместе с девочкой, с которой жили рядом, и я почти самовольно сделала это. Училась я хорошо, мне пошли навстречу, и здесь мне было действительно хорошо. Увы, в этой школе мы проучились только до седьмого класса — и снова перевод, и опять в только что построенную школу. Слава богу, школа была экспериментальная, учителя прекрасные, о них остались самые теплые воспоминания. И заглавное место в этих воспоминаниях занимает наша классная руководительница Людмила Николаевна Герасимова, всю себя посвятившая нам. Именно о ней, о тех, кто нас учил в этой экспериментальной школе, уже после выпускного бала я написала свои первые (или почти первые) стихотворные строчки:

Я школьные годы добром вспоминаю,

И сколько б ни минуло лет —

Меня в моем трудном пути согревает

Улыбки учителя свет.   

И все же, несмотря ни на что, школа для меня с годами становится все ближе. И когда, отвечая на мои вопросы, люди говорят, что любили и помнят своих учителей, я отношусь к этому с пониманием и с легкой грустью: жаль, что в моем школьном детстве не все было гладко, и отнюдь не по вине взрослых.

Известному художнику Владимиру Олейникову его послевоенное детство памятно еще и потому, что учился он в школе №7, где директором и преподавателем истории был фронтовик Карл Соломонович Матусевич.

— Яркая личность, он в наших глазах был настоящим героем, — вспоминает художник. — На войне он потерял обе ноги, ходил на костылях. И после звонка на урок, если Карл Соломонович задерживался, мы всегда слышали, как он идет по тихому коридору, и всегда знали, что это он — его протезы тихонько поскрипывали. Не успевал он войти в класс, а мы уже почтительно вставали. Мы все любили его искренне и беззаветно. Любили его подробные, достоверные до мелочей рассказы о фронтовых буднях. Он был исторически точен в мельчайших деталях, описывая те или иные события, сражения. Для меня встреча с Карлом Соломоновичем — встреча со значительной личностью, повлиявшей на мое становление, на всю мою последующую жизнь.

Карл Соломонович Матусевич умер, видимо, от ран, еще относительно молодым. И Владимир Олейников с Олегом Губановым (также известным в нашем городе писателем, журналистом) провожали его в последний путь. О том, что его очень любили, свидетельствовало огромное количество народу, пришедшего с ним проститься. И то, что его до сих пор помнят его ученики, чей возраст сегодня значительно старше тех лет, до которых довелось дожить Карлу Соломоновичу.

Свою классную руководительницу Любовь Васильевну Чиж  Галина Кузьменко (девичья фамилия Курбатова) всегда вспоминает с любовью. Она даже хотела по примеру Любови Васильевны после окончания 19-й школы поступить на исторический факультет, но судьба распорядилась иначе: Галина окончила факультет журналистики ДВГУ, стала корректором, всю жизнь проработала в СМИ.

— Уроки истории в нашей школе были самыми интересными. Мы настолько были заинтересованы, что когда Любовь Васильевна рассказывала, в классе стояла полная тишина. И знали мы историю очень хорошо. Может еще и потому, что мы любили свою классную. Она очень душевная, добрая, всегда тепло относилась и к коллегам-учителям, и к нам. Любовь Васильевна всю жизнь дружила с учителем английского языка Ниной Николаевной Сороколад. Эта дружба стала примером и для нас. Нина Николаевна была прекрасным учителем, чистым, честным человеком. Эти две замечательные женщины, представительницы благородной профессии, формировали наше отношение к жизни, своим примером показывали, какими надо быть.

Для журналиста Дмитрия Подольского, например, переход из детского сада в первый класс был совсем безболезненный. И его первая учительница, Валентина Николаевна Пионтковская, оказалась добрейшим человеком, любящим детей.

— В первый класс я пошел в школу №3, — рассказывает Дмитрий, —  Валентина Николаевна понравилась мне сразу: невысокая, худенькая, к старшим классам мы все её переросли. Она и сейчас такая же маленькая. Но, несмотря на то, что мне уже шестой десяток, моя первая учительница — родной мне человек. У меня нет памяти о школе, как об учреждении: учеба, особенно в начальной школе, заключалась в тонком, приятном общении с учителем, который не учил, а вел нас по стране знаний. Благодаря Нине Николаевне и последующая моя учеба сложилась успешно. Я люблю свою первую учительницу, свою школу, в которой прошло мое, без преувеличения, счастливое детство.

Счастливое школьное детство. Как это здорово, что именно в детском, подростковом возрасте встречаются люди, наставники, способные принять тебя, как личность, бережно и деликатно вести во взрослую жизнь. И хорошо, что эти люди остаются в твоем сердце, согревая светом своей любви всю жизнь.